В июне 1957 Берм ан вернулся в Лос-Анджелес (в коммуну хиппи в каньоне Топанга), где жил почти затворником в хижине, изредка устраивая домашние выставки своих работ, пока не погиб в автокатастрофе, случившейся, когда емубыло пятьдесят лет. Как сообщают новости культуры, малоизвестное, но высоко ценимое друзьями художника, для которых он был образцом честности, его искусство в основном сводилось к двум категориям: камням с нанесенными на них буквами древнееврейского языка и так называемым «Верифакс-коллажам». Камни следовали курсу, намеченному рисунками на порванной и тонированной протравой для древесины пергаментной бумаге, которые Берман показал на злополучной выставке в галерее «Ферус»: закрепленные на холсте, эти фрагменты имитировали экспозицию археологических находок вроде свитков Мертвого моря — с той разницей, что у Бермана из сочетаний букв не складывались никакие слова. Хотя, в отличие от камней, «Верифакс-коллажи» (сделанные, как явствует из их названия, с помощью прообраза современной светокопировальной машины) и не отсылали к древности, их коричневый цвет и тусклые изображения навевали ностальгическое чувство.
Созданные в ответ на энтропийную стратегию повторения Энди Уорхола, с которой Берман познакомился в 1962 году на знаменитой уорхо- ловской выставке «Суп „Кэмпбелл"» в той же галерее «Ферус», эти работы были гимном субъективной памяти как оружию против «массовой культуры». Во всех «Верифакс-коллажах» присутствует один неизменный, многократно продублированный (часто в виде сетчатой структуры) элемент — ладонь с миниатюрным транзисторным радиоприемником, расположенным параллельно плоскости снимка (самая маленькая сетка включает четыре таких изображения, самая большая — пятьдесят шесть).
Дополнительными элементами выступают изображения, вклеенные на место динамика (обычно фотографии какого-то отдельного объекта: обнаженного торса, Луны, Земли, змеи, индейского воина, ягуара, американского Капитолия, дерева, церкви, розы, римского папы, пистолета и т. д.), — обрывки информации из внешнего мира, своего рода послания в бутылке. В совокупности все это образует нечитаемые ребусы, которые тем не менее утверждают возможность бегства из оруэлловской вселенной. Эта наивная надежда, лежавшая в основе большей части контркультуры хиппи шестидесятых годов, станетлегкой мишенью для презрительных и циничных выпадов Уорхола.